Финмаркет, 6 июля 2016

Центральный банк готовит изменения в регулировании участников финансового рынка. Он планирует перейти от жесткого регулирования по требованиям в части управления активами к риск-ориентированной модели. В первую очередь регулятор ужесточит требования к составу собственных средств профучастников — в него должны входить максимально надежные и ликвидные активы, чтобы ими можно было покрыть незапланированные риски. Затем ЦБ оценит системы риск-менеджмента финансовых компаний и негосударственных пенсионных фондов, а также то, как профучастники оценивают риски своих клиентов и раскрывают о них информацию. Об этом в интервью агентству «Интерфакс-АФИ» в кулуарах Международного финансового конгресса рассказал заместитель председателя Банка России Владимир Чистюхин.

— ЦБ РФ сейчас готовит новую редакцию Положения о собственных средствах профучастников. Что изменится по сравнению с действующей редакцией, требования к собственным средствам будут ужесточены?

— Вопрос не в ужесточении, а в том, что собственные средства наконец должны начать играть ту роль, для которой они изначально предназначены. Роль эта очень простая — абсорбировать неожиданные убытки, то есть у участника должен быть некий запас прочности на тот случай, если реализовались риски, которые он не ожидал. И для того, чтобы убытки, связанные с этими рисками, восполнить, как раз и нужен капитал.Речь идет о таких рисках, как мошенничество, операционный сбой, кража денег клиента или невозможность брокера вернуть заемные деньги или бумаги клиента. Чтобы покрыть образующиеся убытки, нужно быстро реализовать активы, в которые размещены собственные средства. На сегодняшний день те активы, в которые может быть размещен капитал, к сожалению, в полной мере не отвечают требованиям ликвидности и надежности. Сегодня в качестве собственных средств могут рассматриваться любые ценные бумаги, любого качества.Проект нормативного акта, который мы готовим, эту ситуацию меняет. Мы говорим, что в собственные средства могут быть включены ценные бумаги из высшего котировального списка, либо обладающие серьезными рейтингами (уровень рейтинга будет устанавливать совет директоров Банка России, конечно, он будет достаточно консервативный), либо бумаги, по которым есть госгарантии. Если это недвижимость, то только та, которая используется в деятельности самого брокера или депозитария. Очень часто у финансовых компаний есть какие-то недостроенные здания, поля, земли, квартиры, которые не приносят никакого дохода, а являются обременением, а их включают в расчет собственных средств. И понятно, что при реализации рисков продать все это имущество будет практически невозможно.

— А то, которое используют брокеры?

— Его тоже сложно. Но логика в том, что там понятно, для чего оно используется, то есть в этом здании хотя бы располагается компания, у нее там есть офис, поставлено какое-то оборудование. И ясно, что оно объективно отвечает требованиям. Зачем брокеру недвижимое имущество? Это же не девелоперская фирма или компания по управлению недвижимостью, которая набирает себе какой-то недострой. Это совершенно другая деятельность. Если у брокера есть все-таки недвижимость, то она должна использоваться для своей деятельности.Еще один момент — программно-техническое обеспечение. Это наиболее сложная тема, потому что многие депозитарии, да и многие брокеры создают программные комплексы, вкладываются в них достаточно серьезно. На сегодняшний день программное обеспечение разрешено включать в состав собственных средств, но это совершенно не отвечает тем целям, о которых мы говорим. Представьте, у компании произошел какой-то финансовый убыток, который надо покрыть. Что можно сделать с программными средствами? Кому-то продать? Они никому не нужны. Поэтому мы запретим включать их в расчет собственного капитала.Но для того, чтобы все-таки это не было революционным решением, мы предусмотрели переходный период почти для всех новаций. Сроки вступления в силу изменений разные, но в большинстве случаев это будет середина 2017 года — именно к этому моменту нужно будет заменить собственные средства на те активы, которые предусмотрены в новом нормативном акте.

— Количественные требования к собственному капиталу будут меняться?

— На данном этапе сам размер собственных средств мы менять не планируем. Сегодня мы говорим о введении пропорционального регулирования. Оно касается не только кредитных организаций, но и всех сегментов финансового рынка, об этом на Международном финансовом конгрессе заявила председатель Банка России. В таком сегменте финансового рынка, как брокерская деятельность, пропорциональное регулирование уже действует. У нас есть брокеры, у которых капитал должен быть не менее 35 млн рублей, а есть те, которые вступили в саморегулируемую организацию, получив подтверждение качества оказания брокерских услуг (исполнение поручения клиентов на лучших условиях, информирование клиента брокера о рисках, связанных с инвестированием и пр.) и системы управления рисками, и у них капитал меньше — не менее 15 млн рублей. И есть так называемые клиентские брокеры, совсем маленькие участники, которые вправе совершать намного меньше видов операций, у них размер собственных средств должен составлять не менее 3 млн рублей.

— Первый зампред ЦБ Сергей Швецов говорил о том, что основной оборот на фондовом рынке делают пять крупнейших брокеров, и это не делает наш рынок конкурентным. Значит ли это, что ЦБ считает этих брокеров системно значимыми и планирует вводить дополнительные требования для них?

— Их можно считать крупными. Употреблять термин «системно значимый» и «системно незначимый» мне бы не хотелось, потому что, когда мы говорим о системной значимости, то имеем в виду значимое влияние на весь рынок проблемной ситуации у одного участника, но этого нет. Я думаю, что даже если по каким-то причинам эти крупнейшие участники уйдут с рынка или с ними что-то произойдет, рынок все-таки переживет эту потерю. Но другое дело, что Центральному банку нужно внимательно следить за деятельностью этих игроков, потому что у них большое количество клиентов, которые передали им для совершения сделок свои средства.

— Планируется ли в отношении этих брокеров применять более жесткие требования, например, к системам риск-менеджмента?

— Нам бы хотелось перейти от жесткого формального регулирования по конкретным требованиям в части того, куда можно вкладывать те же собственные средства, средства клиентов, а куда нельзя, к риск-ориентированной модели. Если компания работает с квалифицированными инвесторами, единственное, что им нужно, это информация. Если брокер предоставляет эту информацию, то дальше их взаимоотношения носят сугубо гражданско-правовой характер с минимальным вмешательством регулятора. Фактически это договор между двумя равными партнерами, в котором они предусматривают все возможности вложений, совершения операций и так далее. Наши требования здесь должны быть востребованы в минимальной степени.Другое дело, если речь идет о неквалифицированных инвесторах. Совершенно очевидно, что мы не можем говорить об отношениях двух равных партнеров. Это отношения более сильной стороны — профессионального участника, и более слабой стороны — частного инвестора. И мы должны требовать от участников рынка более серьезной системы риск-менеджмента и внутреннего контроля. Вполне возможно, что появятся более жесткие требования к раскрытию информации — в простой и доступной форме.И с этой точки зрения нам не так важны абсолютные требования по капиталу. Нам нужно, чтобы участник, работающий с неквалифицированными инвесторами, продемонстрировал нам политику и процедуры определения риска клиентов, и не только написанные, но применяемые на практике. Он должен показать, что действует добросовестно, и, соответственно, мы сможем говорить о том, что есть некий уровень доверия к такому крупному участнику.

— Брокеры часто используют средства клиентов, у них возникает кредитный риск. Планируется ли вводить какие-то требования для таких участников?

— Нет, не планируем, пока такой вопрос не рассматривается. Все говорят: у брокера нет кредитного риска, потому что ему клиент дал деньги, он по поручению клиента совершил операцию — у него только операционный риск и риск потери деловой репутации. Но когда брокер берет деньги клиента и пользуется ими, конечно, возникает кредитный риск. И с этой точки зрения нам важно, чтобы собственные средства отвечали тем параметрам, о которых я говорил ранее.Второй вопрос — если мы позволяем, а мы не предполагаем это пока менять, брокеру пользоваться средствами клиента, то это означает, что его внутренняя система управления рисками должна быть максимально надежной. Если он взял чужие деньги, то должен разместить их таким образом, чтобы исключить необоснованные потери.

— Хорошо. Вот брокер, у него собственный капитал 35 млн, но он берет гораздо больше клиентских средств…

— Есть нормативный капитал, а есть реальный капитал. У всех крупных брокеров реальный капитал намного больше, чем 35 млн рублей.

— А вы оценивали масштаб заимствований брокеров у клиентов?

— Мы ведем эту работу. Конечно, это большие объемы.

— Какие требования к системам риск-менеджмента брокеров вы готовите, это будет новый нормативный документ?

— Мы исходим из следующего. Сегодня мы достаточно серьезно продвинулись в разработке требований к системам риск-менеджмента для негосударственных пенсионных фондов и управляющих компаний, которые занимаются негосударственным пенсионным обеспечением. Я думаю, что примерно такого же рода требования мы будем внедрять и для брокеров. Конечно, не для депозитариев — для них немного другая история. В чем это заключается? Мы планируем проводить стресс-тестирование устойчивости тех систем, которые использует брокер, в первую очередь, это технологические системы: программное обеспечение, чтобы была обеспечена непрерывность деятельности, планируем оценивать адекватность решений относительно того, куда брокер вкладывает привлеченные от клиентов средства, а также раскрытие информации перед клиентом.

— Кстати, много брокеров столкнутся с проблемой наполнения собственных средств качественными активами?

— Нет, не много. Мы обсуждали эту проблему с рынком. Наиболее остро стояла проблема программного обеспечения. Ни у кого из крупных брокеров не возникнет проблемы с собственными средствами, у мелких и средних брокеров — до двух десятков могут столкнуться с трудностями.

— В НПФах вы уже проводите стресс-тесты?— Нет, еще не проводим.— А когда начнете?

— Методика разработана, но еще не вышел нормативный акт. Возможно, мы сумеем договориться с несколькими крупными группами негосударственных пенсионных фондов, чтобы в пилотном режиме — до выхода нормативного акта, провести стресс-тестирование. Пока находимся в процессе обсуждения. Но с моей точки зрения, осенью в любом случае мы будем это делать.

— Какие параметры тестирования НПФов вы закладываете?

— Они пока не готовы.

— Какими будут действия ЦБ по итогам стресс-тестов?

— По итогам стресс-тестов могут быть даны рекомендации НПФам по ребалансировке портфеля своих активов. Если наши стресс-тесты покажут недостаточность активов, их некачественность или не удовлетворят нас по доходности и срокам, то мы можем давать предписание относительно того, чтобы они менялись.

— У пенсионных фондов есть четкое регулирование того, как можно инвестировать пенсионные накопления. Если фонды его соблюдают и ЦБ видит это в ходе регулярных проверок, то что могут показать стресс-тесты?

— В рамках проверки можно увидеть текущую реальность. А стресс-тест направлен на будущее, он говорит: «что если» — что произойдет, если наступят такие-то события? Необходимо также отметить, что даже внутри жесткой инвестиционной декларации возможны серьезные девиации — подвижки по качеству разрешенных активов. Например, если мы берем ипотечные сертификаты участия (ИСУ). Среди них есть проекты с качественным обеспечением, а есть, к сожалению, совершенно некачественные пустышки. И то, и другое называется ИСУ. И конечно, у нас очень большое поле для того, чтобы корректировать эти вложения — их состав и портфели.Но хочу отметить, что это самый первый шаг к тому, чтобы в принципе переходить от жестких инвестиционных деклараций к системе управления рисками. То есть наша долгосрочная задача — уйти от инвестиционных деклараций и дать возможность НПФам или управляющим компаниям самим определять бизнес-модель.

— Планируете ли вы заменить ИСУ на ЗПИФы недвижимости в структуре пенсионных накоплений?

— На сегодняшний день на рынке коллективных инвестиций мы имеем два инструмента: ипотечный сертификат участия и пай закрытого ПИФа. Мы считаем, что ипотечный сертификат участия является избыточным инструментом, законодательно более сложно прописанным. В принципе это тот же самый пай ЗПИФа. И можно все то же самое, но с более четким и понятным регулированием, сделать через ПИФы, поэтому мы считаем, что правильнее уйти от ИСУ. Мы провели консультации с участниками рынка, какого-то неприятия не выявили.

— В какой перспективе это может произойти?

— Я думаю, что к весне следующего года мы будем готовы представить предложения.

— А изменится ли доля вложений в недвижимость или так и будет — не более 10%?

— Это к доле не имеет отношения. Наша задача — двигаться к управлению рисками. Если компания хорошо управляет рисками — пусть вкладывается куда хочет. Чем более консервативная система управления рисками у НПФа, тем более свободно он сможет инвестировать по своему решению. Но, возможно, эти решения будут еще более консервативными, чем те, которые мы требуем, потому что от него требуется обеспечить и доходность, сохранность.